Пора в полёт

---

Откуда ты родом? Из дивной страны,
Где сказка – взаправду, где вещие сны,
Где каждый с рожденья умеет летать
И мир, как открытую книгу, читать.
Где каждой травинке, как дару, ты рад,
Где звёзды, как с равным, с тобой говорят,
Где имя твоё, словно песня, звучит,
Но где потерял ты от Сказки ключи?

Ты думаешь – это всего только сон,
И вход в этот край для тебя запрещён.
Ты видишь лишь серое небо без звёзд.
Послушай, неужто ты это всерьёз?
Послушай, мой милый печальный чудак:
На самом-то деле всё вовсе не так!
И есть та дорога к другим небесам,
В страну, что однажды ты выдумал сам.

Один только шаг по дороге в Мечту,
Один только миг на волшебном мосту.
Расправь свои крылья и сердце раскрой,
И выдумка быть перестанет игрой.
И ты вдруг поймёшь, что так было всегда,
И чистые слёзы не сдержишь, когда
Огромные крылья тебя унесут
Туда, где твой дом, где давно тебя ждут.

---

Мы летали и летаем,
Нас за крылья не хватают.
Да попробуй-ка, схвати таких крылатых нас-то!
Выходи в окно напротив,
Чтоб соседской тете-моте
Впечатлениев хватило аккурат лет на сто.

Девочки и мальчики, все мы заодно,
В нас любовь к беспечности еще не умерла.
Ветер треплет волосы, распахнуто окно.
Пора в полет!
Такие вот дела.

Что задумал ты, затейник:
Без прописки и без денег
Заселить своей душой небесное пространство.
Если скажут, если спросят,
Что за бес тебя там носит,
Расскажи им – этот бес зовется ветром странствий.

Мы летали и летаем,
Хоть и скажут: не бывает.
Жмут ученые мужи плечами: “Невозможно!”
Пусть над колбами вспотеют
Сорок тысяч академий, –
Ради их заумных формул крыльев мы не сложим.

Вы уж, други, извините:
Словно маленький магнитик,
Вас земное притяженье к дому присосало.
Мы не сварим с вами чаю,
Лишь помашем ручкой: чао!
В четырех стенах для крыльев места слишком мало.

---

У нас сегодня весна
Четвертый раз невпопад,
По средам солнце за нас,
А по утрам – листопад,
По крышам старых домов
Гуляет-бродит зима…
Как хорошо, боже мой,
Сойти с чужого ума!

Сойти с ума, сойти с чужого ума,
Сойти с ума, сойти с чужого ума…

А за разбитым окном
Смеется пьяный типаж.
Ему давно все равно,
Что тут десятый этаж.
В мой деревянный камин
Скатилась звездочкой тьма…
Как хорошо, черт возьми,
Сойти с чужого ума!

Мой академик – Любовь,
моя наука – Полет.
Мурлычет песню без слов
Кошачьим голосом лед.
Послушай эхо, чудак,
Довольно стены стремать.
Как хорошо просто так
Сойти с чужого ума!

По телевизору лиц –
Очередной сериал.
У них давно не болит
Их тугоплавкий металл.
Сегодня бой и любовь,
А завтра мир и тюрьма…
Как хорошо вновь и вновь
Сходить с чужого ума!

---

Серебряный ветер, играя, пронёсся над миром,
Серебряный ветер – звездой на остывших ладонях,
Огнём чьих-то глаз в глубине полутёмной квартиры,
Аккордом гитары, луной на ночном небосклоне.

Дорога уводит, петляя, сквозь сотни вселенных,
Алмазная пыль под ногами – спирали галактик,
Серебряный ветер, играющий звёздною пеной,
Уносит листву с золотистых деревьев Лорлайна.

Серебряный ветер – отзвук забытого эха,
Проводит мотивы, что помнили мы когда-то,
И дерево мира встаёт путеводною вехой
Для тех, кто идёт вперёд по кромке заката.

---

Топ-топ, топ-топ-топ-топ…
Слышу шаги во тьме.
Кто? Кто? Кто это, кто?
Кто там идет ко мне?
Тук-тук, в сердце испуг:
Дверь отворилась вдруг.
Ну-ка, не бойся
И успокойся:
Это твой сказочный друг!

Где ты, что ж ты исчез,
Сказочный чародей?
Знать, твой праздник чудес
Только лишь для детей.
Ты – ах! – в наших мечтах
Редко у нас в гостях.
Мы вырастаем
И забываем
Об удивительных снах.

Мне так надо узнать
Тайны волшебных снов,
Мне так надо летать,
Что не хватает слов!
Ау, Оле, ау!
Прячется в стенах звук.
Но я еще верю
В шорох за дверью
И каждый вечер зову:

Оле Лукойе, волшебник дорогой,
Раскрой скорее зонтик у нас над головой!
Закроем мы послушно усталые глаза,
Чтоб поскорей увидеть цветные чудеса.

---

Стол накрыт и свечи горят,
Двери настежь в немую ночь…
День за днем – все тот же обряд.
Ну, кого ты так поздно ждешь?
Тих трактир, уж скоро заря,
Гости видят десятый сон.
Чей же взгляд, хозяйка моя,
Ищешь ты в зеркалах окон?

Ты прости, хозяйка, прости
Зов озер, облаков и скал,
Ветер, что в дороге настиг
И меня у тебя украл.
Даль за далью – нити дорог
В ожерелье пройденных верст.
Днем топчу траву и песок,
Ночью слушаю шепот звезд.

А в трактире время летит
Незаметней среди хлопот.
Скрипнет дверь – душа заболит.
Но глаза не солгут – не тот.
Эй, хозяйка! Скоро шагну
На порог твой, недолго ждать,
И звезду тебе протяну,
Что с небес хвалился достать.

---

Ни черти, ни люди, ни боги
не гнали тебя за порог,
но кто-то придумал дороги,
чтоб ты путешествовать мог.
О, сколько вас бродит по свету,
свободы своей короли!
Вы крутите эту планету,
кружа по дорогам Земли.

Какие бы райские кущи
тебя ни манили свернуть, –
дорогу осилит идущий,
так прочь все сомненья – и в путь!
Пусть холод и дождик, и слякоть,
пускай ты до нитки промок, –
с тобой твоя верная шляпа
и пара надежных сопог.

Дорога то уже, то шире,
но сколько бы ей ни петлять, –
к Единственной Женщине в Мире
приводит опять и опять.
Друзья пожимают нам руки,
невесты клянутся любить…
Но кто-то придумал разлуки,
чтоб верности нас научить.

---

Вези, моя лошадка,
Мой маленький возок.
Пусть где-то мне несладко,
Но где-то повезет.

И пусть судьба – индейка,
Судить я не берусь.
Но с тем, что жизнь – копейка,
Никак не соглашусь.

Я знаю: есть на свете
И горе и нужда.
Но с неба ярко светит
Счастливая звезда.

Ни славы, ни богатства
Я в мире не ищу.
Печалям не сдаваться –
Вот все, чего хочу.

Все к лучшему, поверьте,
Хоть нынче вкривь да вкось.
В беде и в лапах смерти
Не стоит вешать нос!

Удача, как награда,
Придет к тебе опять,
И ни о чем не надо
Жалеть и унывать.

---

Кто отринет покой, будет проклят толпой,
Стоит дорого право тревожить умы.
Обойдуться недешево долг и любовь
И почетное место в застолье чумы.

Кто изведает страх оказаться чужим,
Тот не станет чужим даже ради себя,
Побежит за толпой, подбирая гроши,
Что нещедрой рукою швыряет судьба.

Лучше нужность, чем вера в величье пути.
Толпам нравится сладкое – лей же им мед!
А проклятое право свободу найти
У судьбы даже даром никто не возьмет.

Кто отринул покой, тот чужой до конца –
Ненавистен иль жалок юродивый враг…
Выбирая лихую дорогу творца,
Приготовься, ведь это дорога во мрак.

Пусть когда-нибудь станешь для них ты святым,
Да и то – потому, что они же и жгли,
Потому что не сможет развеятся дым
Горькой злобы, что раньше понять не смогли.

Выбирая дорогу крылатых сердец,
Приготовься, что это дорога войны,
И всегда неизбежен жестокий конец,
Для того, кто для толп станет знаком вины.

Хочешь или не хочешь – ты даришь им боль,
Стыд бескрылых крылатым вовек не понять
Ненавистный певец, что смущает покой,
Они любят тепло, но боятся огня.

Скрой же пламя от глаз их навеки внутри,
Чтобы не было больно молчащим от слов.
Наплевать, Что ты сам слишком быстро сгоришь,
Но зато, может быть, ты заслужишь любовь.

Но зачем тебе нужно признанье толпы,
Если ты лишь свободе согласен служить?
Кто отринул покой – не во власти судьбы,
Только в мире навеки он будет чужим.

---

Сколько струн у лютни, столько дорог.
Мне хотя б одну успеть бы пройти.
Звезды за спиной звенят серебром.
Пожелай мне, Ночь, долгого пути.

Пожелай мне, Ночь, новых встреч без разлук,
Пожелай мне, Ночь, странных снов наяву,
Сохрани-укрой от предательских рук,
Спрячь тоску и боль в спящую траву.

Рунные узоры чертит вода.
Тайну их лишь ветер сумеет прочесть.
Срежет камнем птицу-мечту в Никуда,
Даже если в мире все это есть.

Не ослепит глаз золотой огонь,
Только опалит – так что слезы ручьем.
Не поверил тем, кто велел: “Не тронь!” –
Сам узнаешь, что значит “горячо”.

Синий сумрак – или взметнулся плащ.
Пляска молний – или сверкнул топор.
Звон доспехов – нет, это ветра плач,
Песнь лесных зверей да стрела в упор.

Было ли во сне, или наяву?
Было – или ветер листву качал?
Но они живут, все равно живут,
Несмотря на то, что о них молчат!

Подведут глаза – сердце не солжет,
Странные слова стекут с языка.
На металле кровь корчится ужом –
Это чья-то ложь поползла с клинка.

Где сольется с миром мой властный зов,
Там ворота тайн приоткроет Тьма.
Тем, кто видел Ночь, и не надо слов,
Чтобы знать, где – правда, а где – обман.

---

Слова и музыка Ксении Хохловой

Я станцую этот танец
При луне под ритмы бубна –
Я – пожизненный скиталец,
Мне не больно, мне не трудно.

Я отбрасываю тени
В свете звезд, что путь пророчат –
Не вставая на колени,
Тени танец не порочат!

Я юна как новый месяц
И нага как в час рожденья,
Тело ничего не весит
В эту полночь повторенья.

Я – дитя степи бескрайней
И лесов седых и диких,
Я – богиня волчьей стаи,
Я из касты многоликих.

Я из рода беспощадных,
Из семейства милосердных –
Не для славы и награды,
Не для воронов усердных
Я СТАНЦУЮ ЭТОТ ТАНЕЦ!

---

Четверть литра кровавого неба
Утопилось в граненом стакане.
Ночь, не жди свою жертву – требуй,
Ты ведь здесь госпожа покамест.
Кто приучен ходить по клеткам –
Тот за краем доски не нужен.
Но, разбрызгав стальные ветки,
Черной птицей рвану наружу.

Значит, снова нестись
Подворотнями мыслей,
коридорами слов.
Не забыть, не простить,
Не понять, что опять
в сотый раз понесло,
Понесло, пронесло стороною…
Паранойя, паранойя…

Не ходи по ночам в этот Город.
Там живут безголосые двери.
Там распятый на ратуше Ворон
Раздает обгоревшие перья.
Он найдет тебя, где бы ты ни был,
Он пройдет сквозь железные стены
По следам четвертованных нимбов,
Провалившихся в недра вселенной.

И, упав в раскаленные руки,
Свечи плавятся слитками боли.
Но, промчавшись сквозь тени и звуки,
Ты забудешь, что было с тобою.
Клочья небыли в памяти стиснув,
Спи-усни, уязвленное эго.
…Но еще не отцвел шестилистник,
Погребенный под тоннами снега.

Значит, снова нестись
Подворотнями мыслей,
коридорами слов.
Не забыть, не простить,
Не понять, что опять
в сотый раз понесло,
Понесло, пронесло стороною…
Паранойя, паранойя…

---

Горчит вода и
Осыпались цветы…
Я наблюдаю
Себя из темноты,
Из разных норок,
Из бездны их столпотворения.
Мой кофе горек,
И это очень своевременно.
Иссохла скука –
И, право, не о чем жалеть.
Моя наука
Надежду превращает в плеть,
Моя наука –
Как, вырвав связки, телом петь,
Моя наука –
Как распахнуть грудную клеть.
Моя наука – Алхимия.

Неинтересно
Испытывать печаль:
Она так пресна,
Бледна ее печать,
И скрипом створок
Не разбудить, что запечатано.
Мой кофе горек,
И это просто замечательно.
Войди без стука,
Моя забавная беда.
Моя наука
На крик: “За что?!” – смеется: “Да!”
Моя наука –
Соитье кремени и льда,
Моя наука –
Радиоактивная руда,
Моя наука – Алхимия.

На диво цельным
Выходит мой Икар.
И не смертельны
Ни жалость, ни удар.
И в этом споре
Я направляю все решения.
Мой кофе горек,
Я вижу в этом искушение.
Кричи без звука,
Что рассыпаются миры.
Моя наука
Предполагает самовзрыв,
Моя наука
Не верит в то, что прав порыв,
Моя наука
Неумолима до поры,
Моя наука – Алхимия.

Вот, все готово:
Срывается чека –
Ничто не ново
С той стороны зеркал.
Мой бедный Йорик,
Смешно считать свои потери. И –
Мой кофе горек
По эту сторону материи…
Ожогом в руку
Ложатся мертвые листы.
Моя наука –
Соитье стали и мечты,
Моя наука
Не знает страха пустоты,
Моя наука
Творит опасные мосты
Сквозь пропасть…
Моя наука –
Бросать оружье через стол.
И струны лука
Легко озвучат протокол.
И эхо муки
Проходит пулею сквозь ствол.
Моя порука –
Душе и зелье, и котел,
И пропуск…
Моя наука – Алхимия.

---

Мой голос тих, мой разум бестолков,
Смешна, как жизнь, моя святая вера.
Я – паладин придуманных богов,
Мой лютый враг – бесплотная химера.

Мне не нужна, скорей вредна, любовь,
Чужда забота о насущном хлебе.
Я – паладин придуманных богов.
Я верую в бессмысленную небыль.

В моих глазах – печать холодных снов,
И ни стереть ее, ни отогреться.
Я – паладин придуманных богов,
И мой алтарь – мое живое сердце.

Мой меч безвреден, как колпак шута,
Сокрыты в миражах мои дороги.
Я – паладин. Ведет меня мечта,
Хранят меня придуманные боги.

Я сделал выбор. Я решил идти.
Вокруг танцуют призрачные тени.
Земля, что ждет меня в конце пути,
Сейчас – лишь тень в моем воображенье.

Там не торгуют пылью мертвых слов,
Там оживают грезы и картины,
Там паладин придуманных богов
Очнется настоящим паладином.

Я – паладин придуманных богов…

---

Не ищи и не жди. Не печалься,
Уходя, и не радуйся встрече,
Обнимая любимых за плечи,
Слушай только мелодию вальса.

Убивая – не плачь и не смейся,
Слушай только мелодию битвы,
А танцуя по лезвию бритвы,
Улови четкий ритм равновесья.

И всегда, на правах иноверца,
Помни истину дальней дороги:
Заглушает ночные тревоги
Только тихая музыка сердца.

Пусть в пожизненном вихре симфоний
Не услышишь порою дыханья
Той, что ищет с тобою свиданья
В мрачных залах, в чаду благовоний.

Но и даже тогда – постарайся
В нотах боли, что душу калечат,
Обнимая любимых за плечи,
Слышать только мелодию вальса.

---

Растворись во мраке,
Расшибись о тени,
Позабудь о страхе,
Что за наважденье.
Переждать тревогу,
Сделать верный шаг…
Это не дорога –
Это просто так.

Словно по ступеням –
По забытым душам.
Убивать сомненья,
Никого не слушать.
Перейти преграду,
Все слова – пустяк.
Это не награда –
Это просто так.

Что там за стеною –
Не хотелось думать,
Пленникам покоя –
Умирать без шума.
Потерялись звенья,
Обратились в прах…
Это не знаменье –
Это просто так.
Перейди все грани,
Растопчи границы.
Почему так странно
Изменились лица?
Что отныне свято?
Кто отныне враг?
Это не расплата –
Это просто так.

---

Убийца не властен смягчить приговор,
И названный жертвой считай что мертвец.
Орудие мести – не меч, не топор,
Не яд и не пуля, – но это конец.

Не пламя стальное рванется из рук,
Но острой иглою вонзится в нутро
Навеянный чарами смертный недуг –
Расплата за то, что считал ты игрой.

За то, что в сердцах ты огонь зажигал,
За то, что нарушил их серый покой,
За то, что картонные маски срывал –
За это хотят расквитаться с тобой.

Один против всех – не с мечом, но с мечтой.
Но лиц одинаковых строй не пробить.
И падали песни как камни в ничто,
И рвалась струна, словно тонкая нить.

Смешки за спиной и презренье в лицо,
Но этого мало, – и выверен срок.
И кто-то из этой толпы “храбрецов”
Под мелочным счетом поставит итог.

Он скажет мне: “Полно! Не надо фанфар!”
Он скажет: “Все это – возвышенный вздор.”
В открытую спину нацелен удар.
Убийца не станет менять приговор.

---

Господа, я – последняя сволочь.
Позвольте представиться.
Я – убийца, садист, сексуальный
маньяк и предатель.
Я – последняя мразь, не с того,
что других не осталось –
Их пока что хватает,
чтоб было в кого плевать.

Господа, я – последняя сволочь,
и место мне в карцере.
Я гляжусь в вас, как в зеркало,
видя – вы мне не поверили.
Вы же сами такие, как я,
только страшно признаться вам,
И звериную сущность
стыдливо прикрыли манерами.

Вы же сами не прочь
поживиться сомнительным золотом,
Правдолюбцы, несущие жертвы
придуманной истине.
Посмотрите на честные руки свои –
сколько крови-то!
Хуже атомной бомбы
печать на исписанном листике.

Господа, я – последняя сволочь,
мне нет оправдания,
И такие, как я,
без суда быть должны уничтожены.
Я – приказ, что дало
благородное ваше собрание:
“И своих, и чужих…
Без разбора…
На месте…”
За что же?..

---

В этом городе нет песен,
Белых рельсов, добрых окон,
Город выстроен из грязи,
Он больной и одинокий.
Этим миром правят войны,
Эти взгляды – как прицелы.
А когда бывает больно,
Это плохо и бесцельно.

Этот город быстро учит
Закрывать глаза и уши,
Амнистировать посмертно
Непродавшиеся души,
Рекламировать заглазно,
Репрессировать заочно,
По приказу пить заразу
И сдавиться в одиночку.

Этим миром правят битвы
Не со злом, а за добычу,
Здесь на всех одна молитва:
От добра добра не ищут.
Поищи под солнцем место,
А потом на солнце пятна.
Оставаться здесь нечестно,
Но уже нельзя обратно.

В этом городе берёзы
Над троллейбусной доскою,
Сны пустые, злые слёзы
И мольба о непокое,
У подъезда – Богородица
С протянутой рукою,
А над этим миром – небо,
Небо близкое такое.

Этим миром правят драки,
Сраму мёртвые не имут.
Кто посмел из боя выйти,
Со светов моментом сгинут.
Озарённые насилием
Резиновые лица,
Мне из дома страшно выйти,
А ночами небо снится.

Снится небо над дворами,
Над крылатыми мостами,
Сны мои в другие веси
Улетают с поездами,
Улетают дни и ночи
В узаконенном бессилье.
Забери меня отсюда
И прости, что пропил крылья.

---

(сл. Мистардэн)

Ветер мечется в сети проводов,
Бьётся, воет – не уйти из оков.
Песня ночи, тайный плач городов.
Мне дано знать ведовство черных снов.

Разом гаснут фонари – ночь идёт.
Под колесами машин – черный лёд.
Встали тени из витрин в хоровод,
Круг их только меч зари разомкнёт.

Город мечется, и боль все сильней.
Ночь за ночью длится бой – бой теней,
Город страшен, как слепой хищный зверь,
Где-то кто-то, сам не свой, бьётся в дверь…

Этим городом сейчас правит тьма.
Здесь сходили сколько раз так с ума.
День для боли городов, как тюрьма,
Дать свободу ночь не рада сама.

Непогасшее окно, как оскал…
Город быть живым давно перестал,
Этот город мы лишили лица.
Этот город будет мстить до конца!

Этот город затопил чёрный мрак,
Переулки и дворы прячут страх.
Этот город мстит за боль и за ложь…
Эй, прохожий! Ты домой не дойдешь!

---

Снова полнится мир болью,
Веру страх, как свечу, душит,
Стали слезы любви солью
В море черного равнодушья.
Снова пламя в сердцах стынет
И приблизился лед смерти,
Значит должен на бой выйти
Наделенный всевластьем веры.

Снова вспыхнет над миром оранжевый свет,
Это значит, что скоро опять будет боль,
Будет задан вопрос и найдется ответ,
Но великие цены ты платишь собой.

Как могло это быть с нами –
Безмятежной любви дети,
Боль зовет, как в ночи пламя,
Боль горька, как шальной ветер
Только боль не спасет мира
И слезами не смоешь скверну,
Значит должен на бой выйти
Наделенный всевластьем веры.

Не у каждого есть право,
Не у каждого хватит силы
Защищать правоту и правду,
Чтоб свободу вернуть миру.
Кто откажется быть вольным,
Кто согласен платить цену,
Кто готов стать самой любовью –
Обретает всевластье веры.

Был собою, но час минул,
Не жалея, отдашь душу,
Разделивший судьбу мира,
Станет тем, что сейчас нужно,
Станет тем, что сейчас надо,
Чтоб надежде открыть двери,
Примет долг и уйдет в память
Наделенный всевластьем веры.

Но их путь навека выбран
И когда нужны перемены
Разделивший судьбу мира
Снова должен платить цену.
Вновь себя отдавать миру,
Отдавать и не знать меры –
Вот навек единственный выбор
Наделенных всевластьем веры.

Могут разными быть цели,
Но не все хороши средства,
Если требует жизнь цену,
Можно ставить лишь силы сердца.
Святость им подарил выбор,
Счастье их – правота и верность,
Разделивших судьбу мира,
Наделенных всевластьем веры.

Снова вспыхнет над миром оранжевый свет,
Это значит, что скоро опять будет боль,
Будет задан вопрос и найдется ответ,
Но великие цены ты платишь собой.

---

Беспредельность покоя затмило багровое пламя.
Торжествует во мне ненавидящее исступленье.
Армален! Армален! Обреченности черное знамя.
Армален! Обретаю навек красоту разрушенья.

Расколовшимся черным стеклом – моя ненависть миру
От удара клинком или полного радости взгляда.
Армален! Мое сердце забилось дыханием Ширры.
Армален! Армален! Ты единственное, что мне надо!

Упоенье борьбы, с чем бороться – не так уж и важно.
Мы живем для себя, все законы – ненужное бремя.
Армален! Армален! Обожженному сердцу не страшно.
Научившийся боль причинять торжествует над всеми.

Армален существует – и это уже преступленье.
Армален ненавидят, ведь ненависть – это приятно.
Но кровавое празднество жизни детей Армалена
Раз познавших его никогда не отпустит обратно.

Упоенье пройдет, превратившись в сухую усталость,
И останется ненависть, но на себя обратится.
Армален, о хмельная звезда, позабывшая жалость!
Армален! Армален… Не остаться и не измениться.

Беспредельность покоя затмило багровое пламя.
Торжествует во мне ненавидящее исступленье.
Армален! Армален! Обреченности черное знамя.
Армален! Обретаю навек красоту разрушенья.

---

Ты не запомнишь век,
Ты не запомнишь мир,
Ты разберешь мозаику несбывшихся надежд.
Но лишь хрустящий снег
В ладонь свою возьми, –
И, как клинок, клубок дорог порвет ночной рубеж.

Хоть принимай всерьез
Все каверзы богов,
Из-за угла кидающих ножей стальной букет.
Но в сердце эхо звезд
И жгучий ливень слов
Играют против холода в немеющей руке.

Уже один-один,
Открыт безумный счет.
Тебя спасли, но ты сбежал: зачем тебе их рай?
И полночь позади,
И снег спрессован в лед,
И смерть бросает кости: мол, играй иль помирай.

Ах, был бы дураком,
Так жил бы без затей,
Не знал бы и не выл, не разбивал о стены лба
И не пытал, о ком
На мраморной плите
Зашлась визгливым хохотом зловредная судьба.

Но к черту на рога
Не ты один горазд.
Он тоже прав, как ты, ему чужой крови не жаль,
Он видит лишь врага,
А разница меж вас,
Что “здесь” и “там” – два берега ночного рубежа.

И падали ничком
В оборванный разбег,
Миг отразя, как в зеркале, друг в друге и в себе.
Стекает ручейком
Меж пальцев теплый снег,
Окрасив в алый цвет несуществующий рубеж.

---

Над безвестным селеньем стоит тишина.
Мать качает всю ночь колыбель у окна,
Запах свежего хлеба остыл над замлей,
Над цветущей землей, заслужившей покой.

Где-то там далеко мир опять обречен –
В битву вера зовет или золота звон.
Пляшет пламя костров на металле мечей –
Снова кто-то войной превращен в палачей.

За победу! – Наполнены чаши вином.
За победу! – Веселая сталь зазвенит,
Небо смотрит на землю и плачет дождем,
С погребальных костров к небу пепел летит.

Будут вороны в поле терзать мертвецов,
Будут травы ррасти на порогах домов,
На кровавых полях травы слез высоки,
На полях, где лежат и не встанут враги.

А потом боль пройдет – жажда жизни сильней
И наступит черед мира долгого дней.
Сон последний навеки врагов примирил,
И имен не хранят плиты старых могил.

И колышется колос на поле войны,
И тревожная горечь покинула сны,
И обломками ржавых забытых мечей
Забавляются дети счастливых семей.

Жизнь наполнена смыслом – иначе нельзя.
Всем нам – Дело и Долг, всем нам – Цель и Стезя!
Нужно вырастить сына и выстроить дом,
Но никто не рожден, чтобы стать палачом!

Но вот снова по взмаху державной руки
Под знамена опять соберуться полки…
Кто войну проклинал – в ратном поле лежит,
Кто войны возжелал – тот останется жить.

Да не ляжет им жалость на сердце виной,
Им – свободу и счастье в борьбе обретать!..
Остальным, видно, в мире дано лишь одно –
Создавать и любить, чтоб навеки терять!

---

Забудь свое имя, забудь, что ты жил,
Вдыхай в одиночестве черный рассвет,
Дымящимся соком искромсанных жил
Споив до бесчувствия весь белый свет.

Ведь который уже раз за заоконной суетой
Задыхается твоя несотворенная мечта!
Если жирных голубей не отодрать от мостовой –
Где уж верить в самолетик из тетрадного листа…

Грязно-бежевое солнце – распоясавшийся шут –
Пьет соленую обиду из невыплаканных чаш.
А из тухлого подвала любознательная жуть
Липкой плесенью вползает на 12-й этаж.

Но в лунную ночь над обрывом чудес
Задумчиво бродит отъявленный псих.
Он строит мосты из осколков небес
И стелет дороги из звездной росы.

Он наивно утверждает, будто мир еще живет,
И придуманные крылья подставляет ветру снов,
Веря в мудрость детских сказок, помня вкус волшебных вод
И забытую легенду под названием Любовь.

И засохшие деревья возвращаются к весне,
Где касался он дыханием безжизненных ветвей.
Тает в душах безысходность, как апрельский мягкий снег,
От искрящихся во взгляде удивительных огней.

Но кто-то украдкой раздавит звезду –
И снова навалится черный рассвет.
Что проку лелеять чужую мечту?
Да полно! Все это – чудаческий бред.

---

Я-то прощу, а простишь ли ты?
Каждый взгляд – как в горло клинок.
Переступив заветный порог –
Вновь в ледяные тиски пустоты…

Каждый шаг – как будто в огонь,
Каждый миг – забвения след.
Я-то пойму, а ты уже нет…
Снов нерушимость попробуй тронь!

Прочь без оглядки, а там – стена.
К звездному небу и камнем – вниз.
С ветром и солнцем навек простись.
Смерть не страшна, но зачем она?

Я-то прощу, только что с того?
Вечность бессилия не обойти.
Манит безумьем конец пути.
Ты доберешься, а там – ничего…

---

Ой, да не сойти ли мне с ума
да на четыре стороны,
Белою дорогою, там, где тьма,
через сомненья черные?
И коли не богу кочерга,
то и не свечка черту я.
Жизнь на три дороги – каторга,
пойду искать четвертую.

Первая дорога все по войне,
войне с собой, войне с собой,
А вторая приведет к стене,
что назовется – истиной,
Третья поведет туда, где лед,
осколки снов, зола мостов,
А четвертую найдет лишь тот,
кто прожил три, кто к ней готов.

А четвертая – через всю жизнь,
в звездной россыпи.
Лишь за нить серебряную держись,
что тебе брошена.
А прядется ниточка из любви,
что тобой создана,
А держится ниточка на крови,
что тобой роздана.

Ой, да не сойти ли мне с ума
да на четыре стороны?
По дороге белой – легка сума,
в провожатых – звезды да вороны.
Ниточка серебряная, вяжи
путь по ветрам, по снов стеклу.
Белая дорога – удержи,
не дай сжечь жизнь,
не дай быть злу!

---

Я не посмею забыть, прости.
Смерти легко обрывать пути,
Смерть – самый ясный на все ответ.
Заперты двери, погашен свет,
Нет тебя в мире, нет!

Сердце сгорало больной звездой,
Сердце не знало судьбы иной,
Кроме безумной войны с судьбой.
Смерть так легко прекратила бой –
Что же теперь с тобой?

Гордый мятежник, звезда-печаль,
Выбор и вера, навек прощай!
Ты не вернешься, но буду ждать.
Кто-то сказал: боль разлук – свята.
Вечный мой, как же так?

Гордые черные стены – в прах.
Невероятна, как детский страх,
Наша развязка – нелепей нет.
Где ты, не думавший о цене?
Нет тебя в мире, нет…

Встанет, безвыходностью слепя,
Завтра напрасное без тебя.
Смерть – самый легкий на все ответ,
Дальше лишь черно-кровавый бред:
Нет тебя в мире, нет!

---

На веки веков было проклято имя её,
От века не хочет никто её тяжких даров.
Она безмятежна среди своих светлых садов,
Она совершенна среди своих белых дорог.

И слезы её, как алмазы росы поутру,
В глазах её стынет сиянье оставленных звезд,
И тонкой завесой тумана дрожит на ветру
Серебряный пепел её шелковистых волос.

И голос её может равно ласкать и пронзать,
Откроет она твоё сердце легко, как окно.
И песне её не создано в мире преград,
Но слышать хрустальную боль – немногим дано.

В венце её сонные травы и терны сплелись,
И воинство грез охраняет ей светлый покой,
Что в сердце её. И она прекрасна, как Жизнь.
Ей имя – Любовь, и её проклинают за боль.

---

Вспомни,
как нетрудно поверить в мечту,
чтоб сквозь тучи увидеть звезду,
чтобы сказки ловить налету,
вспомни.
Вспомни
имена всех деревьев и трав,
сумасшедшую песню костра
и серебряный звон по утрам
вспомни,
вспомни…

Там, где
гроздья звезд на тарелках озер,
тает время в дыхании гор,
пусть тебя расстреляет в упор
память.
Память –
струйкой крови березовый сок,
фиолетовый ветер в висок,
стук копыт по осколкам дорог –
память
с нами…

Снами –
по серебряной кромке луны,
по дрожащей тропинке струны,
по алмазной короне волны
снами,
снами,
предрассветными снами молитв
отпоем по тоске, что болит,
и останутся слезы Земли
с нами,
с нами…

Где-то
начинается песня беды,
начинается песня, а ты
не заметил, как гаснут цветы
лета.
Нету
ни прозренья, ни веры, ни сна,
только ветер поможет узнать
кровь, зажженную вместо вина
светом,
светом…

Знаешь,
тот ответ на забытый вопрос –
он в мерцающей россыпи грез,
он в летящем тумане волос,
знаешь…
Знаешь,
осыпаются зло и добро
пожелтевшей листвой на порог
дома снов и начала дорог,
знаешь,
знаешь…

---

Ребенок, рисующий двери на стенах грозной твердыни,
Безумец, взывающий к вере, что делает низких святыми,
Певец, не боящийся казни за то, что правды не скроет —
Познают проклятое счастье: всегда оставаться собою!
Всегда… Всегда!

Слушай песню дождя, в ней весть о свободе!
Сердцу, звезде и двери можно верить.

Воитель, не знавший сомнений, бродяга, не помнящий дома,
Утративший Бога священник, с пустыней безверья знакомый —
Едины напрасностью жизни и черной бездонностью боли,
Достойны святейшей из истин — всегда оставаться собою!
Всегда… Всегда!

Окно распахнуто ветром, пути начертаны песней.
Сердца, согретые верой, на месте светил уместней!
Хрустальный сон разбивая, не зная разлуки с мечтою,
Умеющий верить знает, как вечно остаться собою!
Всегда… Всегда!

Слушай песню дождя, в ней весть о свободе!
Сердцу, звезде и двери можно верить.

---

Строители невидимых дорог,
Крылатые бродяги Мирозданья…
Кружит листвой попутный ветерок –
Чьего-то “здравствуй” эхо “до свиданья”.

На сколько стен пришлось нарваться лбу,
Не знающему слова “невозможно”.
Ведь мы же сами выбрали судьбу
Сшивать путями раны бездорожья.

Где меж миров не ходят поезда,
Где жизнь, как на цепи, на месте кружит,
Где ставит крест немое “никогда”
На чьей-то нерожденной крепкой дружбе,

Где ждать устали добрых новостей,
Где редкий день обходится без дрожи, –
Там мы протянем ниточки путей
В пугающе-холодном бездорожье.

Строители невидимых дорог,
Нам петь, не веря мертвому покою,
Сплетать сонеты звезд в один венок
И – чтоб в любую даль подать рукою.

И тает седина на волосах,
И зов сердец услышать так несложно,
И звезды зажигаются в глазах,
Где мы бросаем вызов бездорожью.

---

Искатель вечной правоты, что смерти побеждать мешал,
От красоты до пустоты не пропасть, а всего лишь шаг.
От простоты до суеты летели годы-корабли,
И вот итог – уходишь ты из успокоенной земли.

Идешь искать себе преград и в жертвенном огне гореть.
Слова, как искры от костра не смогут никого согреть.
Уходишь, вечную игру на середине оборвав,
Уходишь к своему костру, чтоб снова знать, что снова прав.

Уходишь, общий и ничей, презрев признание и власть,
Шарахаясь, как от бичей от благодарных наших глаз.
Щадить себя не суждено, как не дано летать во сне…
Ты эту землю любишь, но ты не останешься на ней.

Зеленоглазый еретик, не разучившийся страдать,
Куда ведут твои пути никто из нас не будет знать,
Куда ведет тебя звезда, что бьется с сердцем в унисон?
Уходишь, все равно куда, без страха превратиться в сон.

Печальный сон забытых лет, жилец страниц из ветхих книг,
Ничей не долетит привет, забвеньем захлебнется крик…
Переживая сам себя, ты лишь устал, но не остыл,
Так да хранит тебя судьба, искатель вечной правоты…

---

Есть такое место во вселенной,
Где покой душе твоей обещан,
Только в этот край благословенный
Не ищи путей прямей и легче.
Лишь когда познаешь море скорби,
Сотворив попутно море крови,
Ты войдешь в ворота Танелорна,
Чтоб забыться в призрачном покое.

Верный раб на страже Равновесья,
Чем тебя прельстил Закон иль Хаос?
Сам себе без робости доверься,
Коль к богам доверья не осталось.
Что нам боги? Разве эти боги
Разлучить с мечтою нас сумели?
Наши храмы – пыльные дороги,
Что для нас судьба коврами стелет.

В судьбы мира в силу обстоятельств
Рунной вязью жизнь твоя вплетется.
Подвигов безумных и предательств
Сколько совершить тебе придется!
Странный жребий – мир спасать от боли
И латать прорехи в Мирозданьи.
Ты как будто чьей-то злою волей
Обречен на вечные скитанья.

Колдуны творят свои заклятья,
Но они ничто не в силах сделать.
Ты храним чудовищным проклятьем –
Не берут тебя ни яд, ни стрелы.
И опять твой меч, от крови шалый,
Бьет, не разобрав, где друг, где недруг.
Только будет некому бокалы
Пить за эту пиррову победу.

А когда последней битвы эхо
Отгремит над мертвыми мирами,
Содрогнется грудь твоя от смеха
Над бессильем что-либо исправить.
Но деревья снова пустят корни
На земле, усеянной золою,
И покой желанный в Танелорне
Наконец, найдет усталый Воин.

---

Забудь про милосердие,
где справедливость спит.
Размыт в оттенки серые
пугающий гамбит.
Разменною монетою
усыпан путь в ничто.
Очнись, не время сетовать
над отнятой мечтой.

Встань, пой, выйди на бой!
Плачь, вой, но останься собой.
Только не стой
над пустотой бессилья.
Путь твой – злой непокой.
Живой, над последней чертой
гордо раскрой
черно-белые крылья!

Здесь постигают истины
неисчислимых бед.
Быть сложно оптимистами
в плену чужих побед.
Дух исступленно тянется
к незримому клинку,
Готов в холодной ярости
к последнему броску.

На пике безнадежности
ты выбираешь сам
Из веера возможностей
удар по небесам,
Удар по равновесию,
вмурованному в твердь.
…И крикнут «Ave!» кесарю,
идущему на смерть.

---

Рыжие звезды зажглись, как венчальные свечи.
Вечер – приют для забот измотавшейся стаи.
Белое кружево ляжет туманом на плечи.
Сердце, как колокол, Время Дорог отбивает.

Белая Леди беззвучно родится из тени…
Слышишь, как звоном стеклянным крошится о стены
Голос свирели, дурманящий запах сирени,
Лижет лицо обжигающий холод Вселенной.

Музыка Вечности, смеха пронзительный глянец,
Тонкий хрусталь обнимает горчащую волю.
Белая Леди сама приглашает на танец,
Белого вальса метель тебя вырвет из боли.

Стрелки часов, словно хворост, сгорают во взгляде
Призрачной гостьи. Здесь время не властвует боле.
Та, что приходит, трусливо не прячется сзади, –
Белая Леди невестой пришла за тобою.

Только зачем же ломаются грани надежды?
Только зачем это память заплевана грязью?
Только зачем же охотник по имени Прежде
Травит долгами-собаками светлый твой праздник?

Тайна венчанья Любви – без вины и ответа.
Тайна прощанья – мостов отгоревшая небыль.
К дальним чертогам, не знающим здешнего света,
Белая Леди покажет дорогу сквозь небо.

Лунной тропою промчат нас лиловые кони.
Шлейфом не пыль за спиной – это россыпь столетий.
Так ли уж трудно уйти от зловещей погони,
Если свободою в гривах запутался ветер?

Скроет наш путь фиолетовым сполохом ночи,
Нить его сгинет в узорах надзвездного пледа.
В час, когда утро зарей горизонты отточит,
Мир не найдет отголосков остывшего следа…

Те, кто остался без нас, обожгутся о слезы.
Те, кто остался за нами, свечи не остудят.
Пусть не откликнутся эхом ни пламя, ни звезды
Тем, кто поверит, что нас уже больше не будет.

---

…Но правдивая сказка сильнее неискренней были,
Даже если убьет Никогда слабый голос Когда-то,
Даже если сгорят за спиною ненужные крылья,
Словно облако кровью истает в горниле заката.

Все равно я поверю дождям, а не правильным книгам,
Все равно я услышу ветра, а не громкие речи
Там, где мир на рассвете насыщен пронзительным мигом
И смеется над теми, кто тщится продать ему вечность.

Я уйду меж звенящей травой по алмазному морю,
Оставляя богов и пророков, царей и законы
Заблуждаться, что Истина больно рождается в споре,
Подгоняя ее под венец обладателю трона.

Там, где меч обезглавит кичливого знамени древко
На земле золотой мишуры и кровавых кумиров,
Я смиренно колени склоню пред цветком-однодневкой,
Перед хрупкой святыней такого ранимого мира.

---

Черный ветер бьется в стекло,
Словно в споре земля и небо.
Город тянет руки дорог
Вслед летящим в ночь поездам…
Нам с судьбою не повезло –
Ну, зачем этот дар нелепый:
Видеть там, где прочие слепы,
Не умея верить глазам?

Чертит свод законов своих
В наших душах огненной болью
Мир, которому мы нужны,
Как нужны для печи дрова.
Нас не будет в списке святых,
Нам не платят ответной любовью
Лишь за то, что жертвенной кровью
На алтарь прольются слова.

Но не будет эха от слов,
Как крови не впитает камень
И отринувший жертву мир
Пригрозит немотой, как бичом…
Черный ветер бьется в стекло,
С болью мечется в печке пламя,
Словно плача немыми слезами
О деревьях, сгоревших в нем.

---

От Моисея до Христа
Слепая истина проста,
Что богу богово. Но мы ведь не из тех,
Кто верит в праведность богов,
И если в мире есть Огонь, –
Как воздух и вода, он должен быть для всех.

О, да! Я знаю, мой брат:
С Огнем опасна игра,
И ждут нас тысячи тысяч бед.
Один ответ:
Пусть ветер сжигает глаза
И карой грозят Небеса, –
Вперед, непокорное племя Несущих Свет!

Зажатый вечной мерзлотой,
Ты слеп, а значит, ты никто.
Но вспышка света выжжет выход из тюрьмы.
С Огнем в душе – и только так –
Сумеешь ты пройти сквозь Мрак,
С Огнем в глазах коснешься тайн Великой Тьмы.

Хоть этот проклятый Огонь
Нам до костей сжигал ладонь,
Но был сильнее зов беды среди пурги.
Пусть платит болью наша плоть
За свет и щедрое тепло, –
Мы не торгуемся за счастье для других.

Да что нам цепи да орлы,
И злой оскал седой скалы, –
Не время думать о возмездии за грех.
Нам только главное – успеть
Зажечь в сердцах горячий Свет
И, уходя, в глаза друг другу посмотреть.

О, да! Я знаю, мой брат:
С Огнем опасна игра,
И ждут нас тысячи тысяч бед.
Один ответ:
Пусть ветер сжигает глаза
И карой грозят Небеса, –
Вперед, непокорное племя Несущих Свет!

---

Ты, маэстро своей черно-белой игры,
Обожаешь размытые полутона.
Ну, а я не приучена ждать семерых
И поэтому часто бываю одна.

О тебе мне поведал пасьянс домино
И пророчил невнятно ночной визави.
Ты пойми: я поверила б с радостью, но –
Извини, извини, извини, извини.

Придет декабрь и будет снег,
И кто-то вновь один за всех
Челом расплавит снежную корону.
На ней всего-то два зубца –
Венец паяца и творца
Спасет ли в стае белую ворону?

Ты, являясь ко мне иногда по утрам,
Убежденно твердишь о любви, как другим.
Но тебе не пополнить мой список утрат
Даже после расплаты моей за долги.

На земле перепутаны знаки стихий
Инквизиций костры и посадок огни…
Видишь шрамы мои – это тоже стихи.
Извини, извини, извини, извини.

Придет декабрь и будет снег
И снова Бог – один за всех
Челом расплавит снежную корону,
Чтоб влагой напоить сердца,
Твой крест паяца и творца
Незримо метит белую ворону.

---

Хозяин гробниц расколотых, Король Ледяной Страны,
Взирает глазами мёртвыми на тех, кто придёт потом.
Песком, словно слёзной влагою, глазницы его полны.
Он ловит виденья бледные беззубым, иссохшим ртом.

Богиня идёт со змеями в растрёпанных волосах,
Ступает легко по времени, и очи её пусты.
Её прославляли древние в безумных ночных стихах,
К ногам её цвета мрамора роняли дубы листы.

А в небе сверкает Сириус – охотничьих псов звезда,
И льётся сиянье лунное в расколотые гробы.
А мёртвые жаждой маются, им снится вода, вода…
Листает страницы жёлтые сухая рука Судьбы.

А зёрна, что в почву брошены, мечтают о свете дня.
Влюблённых объятья яростней на чёрной нагой земле.
И кто-то тома шуршащие бросает в уста огня,
Пытаясь согреться в гибельной холодной ноябрьской мгле.

В стакане вино прокисшее, на скатерти чёрствый хлеб…
Один на другой похожие, над миром летят года.
Играет на арфе сломанной седой и печальный Феб.
Рисуют слепые гении меня на холсте – всегда.

А я всё кружусь, безумная, в сверкающей пустоте,
Не видя в упор отчаянных стараний меня призвать.
И лица в разбитом зеркале – не те, и слова – не те.
И значит, опять, в Реальности себя воссоздав, играть.

Играть, развлекая страшного Царя Ледяной Страны,
Безмолвного, неподвижного, бессмертного мертвеца,
И скармливать рту истлевшему свои и чужие сны –
До самого рёва трубного, до самого дней конца.

---

Здравствуй, моя маленькая девочка Смерть!
Каждый раз, как ты приходишь на меня посмотреть,
Я весь в наивном предвкушенье, что теперь-то моя песенка спета.
Ах, мне бы напрочь позабыть, зачем и кто я такой:
Возможно, бог, возможно, призрак или кто-то другой,
А может просто ветер снов над твоею ночной планетой.

Но, насмехаясь над моим нетерпеливым «убей!»,
Швыряешь сердце мое тысяче неистовых змей,
Чей странный яд сулит не вечное забвение, а нечто такое,
Что я творю миры и сказки, – попробуй тут не твори,
Когда так прочно и опасно прорастает внутри
Неукротимое сомнение в возможности достичь покоя.

Вечер искушает, рассыпая огни,
Но ты опять задернешь шторы и погасишь ночник.
Закрыв глаза, отпустишь душу вольным ветром в неземные дали.
Но, постигая многомерности цветных одеял,
На самом деле ты скользишь по острию бытия,
И это чувствую лишь я, а ты, проснувшись, осознаешь едва ли.

Покуда губ твоих дыханьем не согреет рассвет,
Ты – жизнь и смерть, ты – скорбь и радость миллионов планет,
Твоим велением вселенные родятся или рушатся в бездну.
И только я не существую от начала основ,
Творящий явь из лабиринтов твоих путаных снов.
Мне больно быть.
Но вечность – миг.
Ведь ты проснешься,
Значит, я исчезну…

---

Ты играешь в миры, как в мячики,
Сеешь звезд ледяной горох.
Отчего же порою плачешь ты,
Позабытый ненужный бог?
Оттого ли, что сказка Вечности
Оказалась пуста и зла,
О потерянной человечности,
Что когда-то тобой была?

И величие – как убожество:
Лед без пламени не согреть.
Ни любить, ни страдать не можешь ты,
Ни забыться, ни умереть.
Вне тревог, вне страстей, вне времени
Ты – всевидящий государь.
Но цена твоего прозрения –
Вместо сердца слепой алтарь.

И, устав на плечах печаль нести,
Венценосец, господь, кумир,
Ты шагнешь на порог реальности
В истекающий жизнью мир.
И спадет золотая ржавчина,
Где в предутреннем серебре
Горький ветер глотнешь ты с жадностью,
Умирая на алтаре.

---

Ты зачем сюда пришла – умирать?
Не хочу я ни прощать, ни карать.
Я не царь тебе, не бог, не судья, –
Ты сама прекрасно знаешь, кто я.

Волей вышних мое имя в крови.
Верой грешных мое сердце во тьме.
Я и думать позабыл о тебе,
Не зови меня, не зови меня, не зови…

Уходи, грядет пора темноты.
Не клади мне на ладони цветы.
Эти руки рвали жизнь, как траву.
Уходи, не то твою оборву!

Год от года смерть сюда торит путь,
Век от века – страх и боль, что гроши.
Сказка кончилась, не нам пепел ворошить.
Позабудь меня, позабудь меня, позабудь…

Кто там воет над землей в темноте?
Это ветер бесконечных потерь.
Запах гибели – мой яд и нектар.
Но не я опять упал на алтарь.

Это – плата за восторг быть другим,
Это – пламя, что сжигает мосты.
Так зачем, зачем стремишься напомнить ты,
Что любим я был, что любим я был, был любим?!

---

Огнеокая царица
В жемчугах и багрянице,
Оседлавшая чудовищного зверя…
Хватит почестей и злата
Власть имущим и богатым,
У распутницы для всех открыты двери.

Вавилонская блудница,
Нам так мало жить дано!
В кубке солнечном искрится
Жизни алое вино.
Горький яд в него подмешан –
Ад безудержных страстей.
Пусть же тот, кто сам безгрешен,
Бросит камень в спину ей!

Я поила все народы
Ложным сном хмельной свободы,
Во хмелю ведь все невзгоды отступают.
Если беден или болен,
Пей – и будешь ты доволен!
Тот, кто пьян, тот счастлив и не унывает.

Не всегда была такою.
Первозданной чистотою
И мои когда-то славились одежды.
Только совесть не в почете,
Где жируют на расчете
Толстобрюхие хапуги и невежды.

А теперь пеняет каждый:
“Пусть, мол, Бог ее накажет
И спалит ее огонь святого Неба!”
Что ж не помнили вы Бога,
Когда нищей и убогой
Я молила вас о черствой корке хлеба?!

Вавилонская блудница,
Нам так мало жить дано!
В кубке солнечном искрится
Жизни алое вино.
Горький яд в него подмешан –
Ад безудержных страстей.
Пусть же тот, кто сам безгрешен,
Бросит камень в спину ей!

---

Что, грешите, чертовы дети?!
Что ж, валяйте, пока еще ваша власть.
Для себя вы сами плетете сети,
В кои скоро вам же дано попасть.
Видишь – Агнец с Книги сорвал печать,
Значит, срок настал за все отвечать.

Видишь – бешеная квадрига
Над Землей победно несется вскачь.
Это бешеная квадрига:
Властелин, Воитель, Купец и Палач!

Кто ты, всадник на Белом коне?
За спиною – лук, гордый блеск венца.
Говорят, победителю судей нет.
Так забудь про жалость, великий царь!
Ведь любую твою оправдает страсть
Лишь одно безграничное право – власть.

Кто ты, всадник на Красном коне?
За спиною – пламя, в деснице – меч.
Ты в сердцах людей возжигаешь гнев,
Заставляешь кровавые реки течь.
Замолчат навек мудрецов уста,
Где последним доводом станет сталь.

Кто ты, всадник на Черном коне?
За спиной – нужда и мера в руке.
Нынче медный грош головы ценней,
Нынче хлеб и жизнь на одном лотке.
И продашь ты брата, коль хочешь есть.
Там, где злата звон, умирает честь.

Кто ты, всадник на Бледном коне?
Ты зовешься – смерть, за тобою – ад.
Умирать легко, быть живым – страшней,
Так хвала умеющим убивать!
Власть, богатство, слава – тщета и тлен,
Если смерть господствует на земле.

Видишь – бешеная квадрига
Над Землей победно несется вскачь.
Это бешеная квадрига:
Властелин, Воитель, Купец и Палач!

---

Льется призрачный свет
Песней хрустальных планет,
А по земле ходит Смерть
В неодолимых оковах начертаных судеб.
Боги часы завели,
Бьется сердце Земли.
Добрые сказки ушли.
Боже, как страшно, что их уже больше не будет!

Черные Вестники, знамя беды,
Искры давно отгоревшей звезды,
Мы – глашатаи смерти, разящей в упор,
Окончателен наш приговор!

Дети звездных дорог,
Память – сквозь пальцы песок,
Но неизбежный наш рок –
Необъяснимое чувство вины – нас всюду настигнет
Эхом стертых следов,
Болью оборваных строф…
Только серебряных снов
О проклятом мире нам никогда уже больше не видеть.

Племя пророков Конца,
Гибель нам прорицать,
Болью сковав сердца,
Стать обреченным мирам зловещим знаменьем,
Вечность свою проклинать,
Смерти как дара искать.
Но не дано нам узнать
Сладкого мига покоя, блаженного часа забвенья.

---

“Так, значит, мы – люди?” …А кровь на губах солона,
И черные маки – лишь хрупкая память живых.
И – Имя, соленая горечь, морская волна…
…Последний закат догорел и навеки затих.

“Так кто мы?”- по сердцу клинком непонятный вопрос.
…А помнишь – кленовый листок с серебристой росой?
А помнишь – долину чарующей магии звезд,
И белые ирисы – странный тревожный покой?

Звенела струна, отражаясь от звездной росы,
Искрился металл под умелой и точной рукой,
И росчерком пламени знаки слагались в стихи,
И – сказки, которые ветер уносит с собой…

…И – плакали звезды над городом песен и снов,
И – алое солнце руины окрасило в боль…
А те, что спаслись – их наверно, хранила любовь,
Что ярче, чем пламя, сильнее, чем звездный прибой,

А те, что спаслись – их распяли на белой скале,
Иль отняли Память – так легче себе подчинить…
Но звезды видны лишь в предвечной и истинной Тьме,
И – Слово – его невозможно стереть и забыть.

И бьется, как сердце, над скалами Песня-Звезда,
Что Силой Любви называют преданий слова,
И искры – так было – забьются в седых волосах…
…И – ветер-полынь – серебристо-седая трава…

---

Что нам осталось от моря? –
Камни на берегу.
Что нам осталось от солнца? –
Выжженная трава.
Что нам осталось от неба? –
Рвущий мир горизонт.
Что нам осталось от песни? –
Слова…

Лютню ли в руки –
струны рвут безумные пальцы.
Кисть ли к холсту, ластясь, –
выцветет серым краска.
Станет немой Песня,
Книга слепой станет,
С губ остывающей кровью –
мертвая сказка.

Зеркало моё серебряное –
тысяча осколков по мирам.
Трепетной пичугою подстреленной
мир в моих ладонях умирал.
В каждом осколке – боль
памятью горькой терзает душу.
В каждом осколке – взгляд
режет безмолвьем: “Смотри и слушай!
Слушай…”

Озеро моё хрустальное
всё травой забвенья поросло.
Дым кострищ да песни погребальные
ветром из долины принесло.
В каждой дождинке – свет:
звёздами плачет небо слепое.
В каждой травинке – соль:
вскормлены травы слезами и болью,
и кровью.

Зеркало моё серебряное –
не сыскать осколков, не собрать.
Смерть не разменяют на бессмертие
те, кто научился умирать.
В каждом осколке – жизнь
пылью серебряной по вселенной.
В каждом осколке – смерть:
канут в забвенье тени легенды.
Прощайте…

---

Дуэт Коровьева и Бегемота

– Маргарита, зачем тебе Светлый Мастер,
Если ты – сновиденье Ночного Князя?
– Королева Марго, воплощенный танец…
– Так зачем же Вам, леди, Ваш Светлый Мастер?

-Как причудливо нынче смешались масти…
Королеву приветствуя, плачут ивы.
Королева Марго, как же Вы красивы!
– Так зачем же Вам, леди, Ваш Светлый Мастер?

– Маргаритой Гете или Наваррской, –
Вам Наташа – Бланкой, а Фауст – Мастер.
Все здесь правы по воле ночного князя.
– И лишь он, как Пилат, не избегнет кары.

– Бал в разгаре, – не пей, еще будет время
Вдаль по лунной дорожке уйти с любимым…
– Королева, Вы жизнь свою не ценили,
А желание одно – говори смелее!

– Маргарита, в глазах Абадонны – бездна.
– А в улыбке кота – все земные зимы.
– Королева Марго, будьте же любимы.
– Вам показан покой, приговор известен.

Так зачем, королева, Вам Светлый Мастер?
– Так зачем же Вам, леди, Ваш Светлый Мастер?
– Маргарита, зачем тебе Светлый Мастер?..

---

I.
Есть море, что Памяти Морем зовется.
Над ним не заходит неяркое солнце,
Там небо усыпано жемчугом чаек
И ветер лазурные воды качает.

А берег – как срез изумрудного плюша,
Тихонечко волны толкаются в сушу.
Вода, как печаль, то отхлынет, то тронет
Зеленую челку прохладной ладонью.

Чуть ближе – скала, где гнездуются птицы.
Под ней – будто боль на осколки дробится,
Под ней – будто горечь сбивается в пену
И бьется отчаянье в серую стену.

А там, в глубине, все, что души томило,
Лежит одеялом набухшего ила,
И чьи-то тревоги, и чьи-то сомненья
Мелькают по дну переливчатой тенью.

А Море волнуется, Море вздыхает,
А Море чужие заботы листает,
Вселенскую летопись чувств и историй,
Забытых сердцами. Но только не Морем.

II.
Если некому страх или горе излить,
Или радость безмерную не с кем делить,
Если холод в душе и на сердце беда, –
Ты приходишь сюда.
Море Памяти – отдых уставших сердец.
Бренный берег покинь и отдайся воде.
Соль обид, муть тревог и отчаянья снег
Растворятся в волне.
Не беспамятное удушье,
Не мертвящее равнодушие, –
Даром Моря мир наполняет душу твою.

Море, Море Памяти,
В горе где тебя найти,
Радость как с тобой делить,
Боль утолить?
Горечь скольких обид
Галькой на дне лежит,
Счастье скольких сердец –
Искры в воде?

Море слышит тебя, Море дышит тобой,
Будто сердце в груди, бьется в берег прибой.
То ликует восторг, то застонет печаль –
Это чайки кричат.
Тот, кто к Морю пришел свое бремя отдать,
Вдруг почувствует вновь, что умеет летать,
И уйдет, оставляя ветрам на скале
Остывающий след.
Все, что было, с тобой останется,
Но отчаянья и усталости
Леденящую тень живой водой смоет с лица.

Лишь немногие счастье приносят с собой,
Видно, радость встречается реже, чем боль,
Счастье делят охотней, жалей – не жалей, –
А беда тяжелей.
И опять я несу в воспаленных глазах
То, с чем тягостно жить, но не помнить нельзя.
Ты прости меня, Море, что грусть моя вновь
Ляжет камнем на дно.
От рыдания до молчания,
От безумия до отчаянья
Пусть отпоют, отплачут печаль мою чайки твои.

---

Скачать сборник текстов с аккордами в формате Microsoft Word (53 Кб)